▪▪▪
Вернер Дроссельмейер
Герр Профессор
▪▪▪

---

Маг второго поколения

Преподаватель в университете, доктор философии (Ph.D), профессор. Учёный-изобретатель и главный технический специалист в группировке #002 по совместительству.

39 лет

---

▪▪▪ Контракт: Есть.
▪▪▪ Состоит в Организации: Нет (Бывший глава отдела перспективных исследований и разработок, покинул Организацию).
   

«Настоящий учёный — романтик. Только романтики верят в то, что возможно всё»
― Рэй Брэдбери.

 
Вернер, сколько он себя помнил, всегда был очарован научной фантастикой. От путешествий к невозможному Жюля Верна до трёх законов робототехники Азимова – домашняя библиотека была зачитана им до дыр ещё до того, как он успел закончить первый класс.
Идеи, технологии, открытия – странные, прорывные, невозможные – которыми был наполнен каждый уважающий себя фантастический роман порой увлекали Вернера куда сильнее, чем перипетии сюжетов и приключения героев.
На чём летают межзвёздные корабли? Как думает позитронный мозг? В чём связь между числом ноль и нуль-переходом? И, самое главное, почему всё это до сих пор не придумали на самом деле?
У Вернера, который ещё даже среднюю школу не окончил, было слишком много вопросов. Вопросов, с которыми он вечно приставал к своему отцу – простому учителю астрономии, убеждённому романтику и такому же любителю фантастики. Разумеется, у того не было ответов на вопросы, многие из которых ставили в тупик учёных мужей всех степеней и регалий. Но и как учитель, и как отец, он не мог не поддержать любознательность своего сына. К сожалению, в мире не было руководств по изучению технологий из фантастических миров, но было кое-что, что позволяло одним глазком взглянуть на технологии завтрашнего дня. Так к Вернеру в руки попал его первый журнал о науке.
Наука - настоящая наука – как оказалось была не менее увлекательной, чем фантастика. Фантастика, впрочем, Вернеру нравиться не перестала.
 

Вернер всегда знал, что был чуть умнее своих одноклассников.
Он был умнее большинства своих учителей.
Вслух об этом Вернер не говорил, скромничал.
Скромность не помешала ему с отличием окончить школу в четырнадцать лет.

 
Университет – это было серьёзно, глобально, важно. В университете были настоящие учёные и всевозможное оборудование. Это был даже не шаг, это был огромный скачок в сравнении со школьным кружком моделирования и опытами в отцовском гараже. В университете Вернер мог придумать, изобрести что-то важное. Или так ему казалось.
Действительность оказалась несколько более прозаичной. И некоторая неловкость из-за разницы в возрасте была тут совершенно не при чём. И да, учёба была сложнее (интереснее!), но всё остальное мало чем отличалось от школьных будней. А если и отличалось, то в худшую сторону: у преподавателей не было времени (и желания) отвечать на вопросы вне проходимого курса, доступ к лаборатории был скрыт за настоящим бюрократическим адом, а большая часть однокурсников Вернера куда больше интересовалась вечеринками и любовными приключениями, чем наукой. В конечном итоге Вернер махнул на всё это рукой, продолжив свои изыскания в привычной манере – сам по себе и с минимумом доступного инвентаря.
Недостаток инструментов, запчастей, да в общем-то всего необходимого никогда не останавливал Вернера. Его первые попытки что-то изобрести и смастерить были совершены в отцовском гараже из хлама, который никому не был нужен. И уже тогда он добивался результатов. Ко времени учёбы в университете Вернер давно переключился на сложные и весьма серьёзные механизмы. Которые, если так задуматься, не должны были так работать. Так хорошо работать. То есть, теоретически они могли бы, но не в тех условиях, не из тех материалов и не так хорошо. Но они работали. И работали лучше, чем любые их аналоги.
Поначалу Вернер пенял на ошибки в расчётах, проверяя и трижды перепроверяя все формулы. Нет, он был рад, что добивался результатов, которые превосходили его ожидания, но учёный в нём требовал ответов. Около месяца Вернер околачивал пороги всех окрестных профессоров, прежде, чем один из них согласился взять его последний прототип на исследование.
А через пару дней за ним пришли. Пришли люди в строгих костюмах. И у них были ответы, ответы, которые перевернули всё с ног на голову. А ещё у них было предложение из тех, от которых не отказываются.
 

Когда все разумные ответы исчерпаны, стоило обратиться к безумным.
Магия была ответом всему.
А мир оказался куда сложнее и интереснее, чем Вернер мог мечтать.
Он принял предложение даже особенно не раздумывая.

 
В городских легендах и прочем современном фольклоре «люди в чёрном» чаще представляются если не жестокими, то крайне подозрительными личностями. Представители Организации оказались куда более человечными и понимающими. А ещё обладающими впечатляющими полномочиями или связями, или и тем, и тем. По крайней мере по меркам юного Вернера. Им потребовалось всего минут десять, чтобы убедить преподавательский состав дать Вернеру сдать экзамены досрочно. Экзаменационная комиссия потом перед ним чуть ли не по струнке выстраивалась.
Чуть больше времени потребовалось, чтобы убедить родителей Вернера отпустить его в Нью-Санрайз. Официальная версия – стажировка в крайне уважаемой и престижной компании – не была так уж далека от истины. Его родители повздыхали, поохали, но согласились. Так шестнадцатилетний Вернер, до конца ещё не понимающий, что его ждёт, отправился в Нью-Санрайз.
Следующий год был настолько суматошным, что буквально каждый день Вернера был наполнен событиями. Вернер отчасти сам был виноват. Никто не заставлял его совмещать обязательные курсы с получением ещё одного высшего образования, да ещё и начинать свои собственные изыскания, связанные с Изнанкой. Но у Вернера были свои причины.
Узнав о существовании магии и Изнанки, он нашёл недостающий кусочек мозаики. Мозаики под названием «Сделать фантастику реальностью». Но для начала нужно было во всём разобраться. Что же до университета – то тут всё было просто: пусть Вернера самого и не интересовали бумаги и регалии, но без них едва ли кто-то воспринял бы его всерьёз. У Вернера были далеко идущие планы, а ради них можно было и пожертвовать свободным временем.
Иронично, что в конечном итоге должность ассистента в отделе перспективных исследований и разработок Вернер получил раньше, чем стал аспирантом в университете. Он мог бы поругаться на бюрократию, но не видел в этом и йоты смысла. Главное, что это были первые серьёзные шаги к его мечте. А путь ещё был так далёк.
Но любой путь и любая дорога не так сложны, если разделить их с кем-то.
 

Вернер был неисправимым романтиком, но никогда не заводил романов.
А потом встретил самую красивую женщину на свете.
Это было наименьшим из её достоинств.
Они поженились спустя полгода.

 
Вернер был по-настоящему счастлив. Он шёл к своей мечте и знал, ради кого стоит сделать эту мечту былью. Чего ему ещё было желать?
Вернеру-романтику больше ничего и не требовалось, а вот Вернер-учёный мечтал о крайне приземлённых вещах: о большем финансировании, о расширении штата, об ускорении процесса рассмотрения его заявок. Вернер-учёный вообще был прагматиком.
Уже будучи заместителем главы отдела, он получше многих понимал опасности, которые таит в себе Изнанка, и давал себе отчёт в том, что их отдел во многом отвечал за то, чтобы мир мог встретить эти опасности во всеоружии.
Но не одними опасностями богата Изнанка, и не только оружие можно было создавать из её даров. Вернер вообще-то собирался мир изменить, не оружием же это делать? У Вернера были идеи, даже готовые прототипы. Но на всё это выделялись сущие крохи. И насколько бы умел и умён Вернер не был, в одиночку воплотить задуманное он мог бы только спустя десятилетия. Вернер шёл к своей мечте, да, но в черепашьем темпе.
Глава их отдела был человек старый, упрямый и потерявший слишком многих товарищей из-за Изнанки. А потому отношение к ней у него было строго однозначное. Вернер уважал его как коллегу и даже в чём-то мог понять, но с каждым годом работать рядом с ним было всё тяжелее. И потому Вернер был только рад, когда тот ушёл на покой.
Став главой отдела – конкурентов у него попросту не было – Вернер поставил своей задачей изменить приоритеты. Сделать это оказалось не так просто. Не только его бывший начальник был крайне радикален по отношению к Изнанке. Вернеру буквально приходилось отвоёвывать ту часть бюджета их отдела, которая шла не на изготовление снаряжение для хантеров.
Со скрипом, со скрежетом, но дело с мёртвой точки сдвинулось. Вернеру даже удалось запустить в серию несколько изделий. И Вернер надеялся, что со временем сможет убедить руководство в том, что положительные стороны Изнанки – это не только байки фанатиков и безумцев.
Вернер ошибся. С каждым годом всё чаще ему отказывали в дополнительном финансировании, всё чаще напоминали о том, чем, по их мнению, должен заниматься его отдел. Вернер стоял на своём. И тогда ему прямо и без прикрас объяснили, что Изнанка будет изолирована или уничтожена в любом случае, а ему стоит прекратить строить иллюзии.
Всё было зря.
 

В самый лучший день в своей жизни Вернер встретил свою жену.
В самый худший – он встретил Её.
Это была сделка с дьяволом.
Но что ему ещё оставалось?

 
Вернер покинул Организацию на следующий день и даже не сопротивлялся, когда из его памяти стёрли все секреты. А может быть что-то ещё. Вернер был не против сжечь все мосты.
Ему потребовалось время, чтобы прийти в себя, но, окружённый заботой и любовью жены и нашедший новую цель, Вернер постепенно встал на ноги. А после чего с головой окунулся в работу.
То, что договориться с #002  оказалось проще, чем с руководством Организации, большим шоком для Вернера не стало. Опыт у него уже был. Шоком было то, насколько проще ему стало работать. У него было всё: доступ в Изнанку, финансирование, персонал – всё, что ему нужно было. Всё, что не могла дать Организация. Было ли это всё законно? Вряд ли. Вернера это уже не беспокоило. Его цель оправдывала средства.
Многое изменилось с тех пор, как Вернер покинул организацию. Много экспериментов провалились, много – вылились в нечто большее. Вернер практически усыновил одного ребёнка, а потом и на самом деле удочерил двух девочек. За это время он узнал о Изнанке столько, сколько не узнал за десять лет работы в Организации. Многое изменилось, но на самом деле не изменилось ничего: Вернер по-прежнему шёл к своей мечте.
Дорога только стала куда тернистее.
 
.▪▪▪

Рост: 184 сантиметра. Вес: 78 килограмм. Телосложение: Худощавое, подтянутое.   Светловолосый, зеленоглазый, по-мужски красивый с едва ли не аристократическими чертами лица – родись Вернер лет на шестьдесят пораньше, он бы точно угодил на пропагандистские плакаты НСДАП. Не помогает делу и то, что одевается и держится Вернер как стопроцентный фрайгерр, да ещё и говорит с небольшим немецким акцентом – за что и заработал своё прозвище. И единственное, что выбивается на фоне этой едва ли не чопорности – его длинные волосы, собранные в низкий хвост и перехваченные то разноцветными лентами, то вовсе миниатюрными бантами, которые ему постоянно дарят дочери.

Несмотря на слухи и студенческие сплетни, Вернер – хороший человек. Хороший человек, который таковым себя не считает. Вернер отдаёт себе отчёт, что в этой истории ему уготована роль злодея, и раз так, то эту роль он сыграет безупречно. Ему довелось совершать плохие, ужасные, чудовищные поступки. И ни для одного из них он не ищет оправданий. Если такова цена безоблачного будущего, то Вернер заплатит её сполна. И тем не менее, Вернер – хороший человек. Верный муж, любящий отец, прекрасный учитель, блестящий учёный. Для него нет цели важнее и нет задачи главнее, чем победить все мировые проблемы, обуздать пороки и найти решения для всех нерешённых вопросов. Ему действительно нравится помогать людям – каждому по отдельности или всему человечеству разом. Но помогает Вернер не потому, что нравится, а потому, что так правильно, так должно. Убеждённый романтик из тех романтиков, о которых писали Дюма и Сабатини. Даже к сорока годам Вернер сохранил юношеский пыл и невероятную тягу к неизведанному. Вопрос без ответа – это вызов, новое задание – очередное приключение, а вся жизнь – захватывающий роман. И обязательно со счастливым финалом.

▪▪▪ способности, отношения с изнанкой, магия:

 

Магия: Imaginärzahl 
В отличие от большинства магов второго поколения, Вернер не может вот так запросто распоряжаться своей энергией. Но также он лишён многих их ограничений. Магия Вернера работает по законам и подчиняется формулам. Чтобы преобразовать свою энергию во что-то другое, Вернеру необходимо произвести множество вычислений и учесть каждый аспект его окружения. Поэтому Вернер редко использует свою магию без посторонней помощи и без подручных средств, потому что даже самое простейшее преобразование требует таких вычислений, что не каждый компьютер справится. Только благодаря своему чудовищному интеллекту и десятилетиям работы в сфере науки, Вернер может использовать самые простейшие преобразования, делая вычисления в уме.
По-настоящему же магия Вернера раскрывается при использовании написанных формул. Даже отломанная ветка дерева с нужной формулой может стать острее меча, а то и вовсе выстрелить. Вернер пользуется своими способностями, создавая сложные механизмы на стыке технологии и магии. И чем сложнее изначальный механизм, тем мудрёнее Вернер может его сделать с помощью своей магией.

 

Первый контракт: Klaresauge
Контракт невероятно улучшил зрение Вернера – он может видеть объекты на огромных расстояниях без бинокля и различать мельчайшие детали без увеличительного стекла и даже микроскопа. Он сохраняет ясность зрения даже в тумане и кромешной тьме. Но самое главное, что контракт позволяет Вернеру видеть вещи такими, какими они должны быть – игнорировать оптические иллюзии, различать реальный облик существ и попросту видеть правду, какой ужасной бы она ни была. Всё это, впрочем, не совсем безопасно, потому что некоторые вещи человеческий мозг попросту не может воспринять, а кое-что и вовсе людям не стоит видеть.

 

Второй контракт: Grabanlage
Благодаря своему контракту, Вернер может использовать фрагменты душ, оставшиеся в костях. Для него кости становятся одновременно и хранилищами данных, и батарейками, а в редких случаях – ещё и микропроцессорами. В отличие от одокуро, Вернер не может напрямую взаимодействовать с костями, ему требуется время и верные формулы его магии, поэтому зачастую кости он использует как компоненты своих механизмов.