▪▪▪
Бонами (Бонни) Мюнх
В файлах Организации значится под индексом #413 и носит кодовое имя Junge Tod (Малыш Смерть).
▪▪▪

---

одокуро

боевик группировки #002

на вид 10 лет, на самом деле 4 года

---

▪▪▪ Контракт: есть.
▪▪▪ Состоит в Организации: нет.

И сказал крестьянину Смерть: "Тот, кто зовет меня другом, не знает неудач".

Братья Гримм

Одокуро, “большие черепа” - твари на Изнанке нередкие. Они зарождаются там, где погребено много человеческих скелетов: в отражениях полей старых битв, кладбищ, мест катастроф. У какого-нибудь черепа, лежащего в иных землях, загораются алым светом глазницы - и он, щелкая зубами, начинает приращивать к себе окружающие его кости. Одокуро - хищники и падальщики, охотящиеся за старыми костями, но не брезгующие вытащить из кого-нибудь свежие. Это странные ходячие конструкции из сплавленных вместе черепов, позвонков, суставов и других частей скелета. Почти каждая из них неповторима: юные одокуро похожи на огромных пауков или многоножек - черепа с обрывками хребтов и ножками-ребрами; среди старых встречаются костяные звери и кентавры, есть чудовища, похожие на скелеты великанов - форма одокуро часто зависит от того, чьи именно кости он поглощает.

Конечно, в Изнанке на всех останков не хватает, и в землях охоты царит жестокая конкуренция. Сильные ловят и поедают слабых. Поэтому после событий Разлома юные одокуро часто ищут рифты, чтобы попасть в наш мир - туда, где безопаснее. Конечно, здесь магия, скрепляющая ожившие кости, начинает развеиваться, но одокуро нашли способ защиты. Пробравшись через рифт, они находят недавнее погребение, вскрывают грудь покойника - и забираются внутрь, присоединяя к себе его скелет. Там, внутри, одокуро выпускают из пасти припасенные эманации Изнанки - и превращают тело в свою раковину, пустую оболочку, внутри которой скрыто искаженное магией пространство размером в несколько квадратных метров. Охотясь в теле-раковине, одокуро способны расти, становясь сильнее и увеличивая размеры “гнезда”, притом внешне оболочка не меняется. Но даже среди таких тварей разумных мало - по большей части они движимы примитивными эмоциями, отзвуки которых хранят в себе старые кости. Хотя бывают исключения.

Изначально у Бонни не было имени. И разума тоже. Он был новорожденным одокуро - черепом на ножках, сделанных из фаланг пальцев. Выбравшись из рифта в парке мюнхенского района Богенхаузен, он быстро нашел кладбище  - и разрыл свежую могилу. В ней лежал гроб с телом мальчика, и будущий Бонни сделал тело своим убежищем. Похороны состоялись недавно, жизненной силы в поглощенных костях было много. Непривычный к такой сытной пище одокуро впал в оцепенение - и начал видеть сны о жизни, которую не проживал. Воспоминания накатывали на него волнами. Позже, разбросав грязными ладонями землю и выбравшись из могилы, будущий Бонни сел на землю и уставился на надгробный камень. А затем осознал, что может читать.
“Добродетель наша… в Господе, - тихо произнес он. - Бонами… Мюнх. Сентябрь. Двадцать… девятое. Две тысячи… третий год”.

Будущему Бонни понравилось. Пошатываясь, он начал ходить от могилы к могиле и читать надписи на надгробиях. Он читал и читал, пока сзади него не раздался вскрик.
“Бонни! Бонни, это ты?”
Будущий Бонни обернулся. Позади стояла высокая девочка с черными волосами. В руках она сжимала цветы.
“Бонни”. - отозвался будущий Бонни.
Девочка подошла ближе. Лицо ее было бледно, в глазах стояла странная решимость.
“У тебя зрачки светятся, - сказала она дрожащими губами. - Как угли. Ты уже не Бонни, да?”
Будущий Бонни задумался.
“Бонами Мюнх, - ответил он. - Сентябрь…”
Девочка вдруг заплакала и обхватила его руками - слабо, неопасно, и одокуро не стал вырываться.
“Я тебя не брошу, - зашептала девочка. - Не брошу, не брошу. Ты чего хочешь, крови?”
Будущий Бонни посмотрел на лежащий у ее ног букет.
“Кости, - отозвался он наконец. - Хочу есть. Кости”.
Девочка кивнула.
“Я принесу. Вот что, идем отсюда. Надо уходить”.

Девочку звали Фрида, она была Видящей, но об этом не знала, как не знал того и будущий Бонни. Они убежали с кладбища и укрылись в парке Шлиттенберг, в крохотной землянке, вырытой у речки под корнями дуба. “Здесь нас никто не найдет, - тараторила Фрида. - Мы же сами вырыли этот домик, помнишь? Нет? Мы же лучшие друзья! Как Кай и Герда!”
Будущий Бонни только качал головой и смотрел голодными алыми глазами. Тогда Фрида убежала, и через некоторое время вернулась с картонным ведерком, полным куриных ножек в кляре.
“Мне мясо, тебе - косточки, - сказала девочка. - Ой, ой, пальцы не откуси! Ну ты и голодный!”
Пока будущий Бонни грыз куриные кости, Фрида рассказывала ему о том, каким он был. Про их дома по соседству и дружбу, про телефон из двух банок и веревки, как в книге “Эмиль и сыщики”. Про планету, населенную котожуками, которую они придумали вместе. Про то, что Бонни любил светло-голубой цвет и чипсы. Про все-все-все.
“Ты должен вспомнить, - требовала Фрида. - Вспоминай, вспоминай, а я еще расскажу”.

И будущий Бонни вспоминал. Он не знал о своем прошлом в Изнанке, не понимал, кто он - но Фрида объясняла, и ей нельзя было не верить. Что-то отзывалось у него внутри: события и образы, цвета и голоса тянулись к нему, как трава, пробивающаяся сквозь асфальт. Медленно, но верно. На третий день он научился смеяться. На пятый вспомнил о случае на ярмарке, про который Фрида забыла сама. На десятый они двоем, хрустя чипсами и перебивая друг друга, обсуждали, как объявят родителям Бонни, что он вернулся. И Бонни в самом деле уже не был будущим, он стал настоящим. Всамделишним десятилетним мальчиком, состоящим из живых костей, обитающих в теле-оболочке. Бонни не знал, как это объяснить, но это было неважно. Важных вещей на свете было мало: Фрида и ее дружба. И говяжьи скелеты со свалки у мясокомбината, ну и все.
На пятнадцатый день Фриду убили.

Они договорились встретиться в землянке утром, когда Бонни вернется с охоты за костями. И он вернулся, и нашел следы крови, и, закричав, пошел по следу: быстро, неутомимо, по пути отращивая шипы и когти. Он настиг убийцу - черную клыкастую тварь, покрытую бешено вращавшимися глазами. Тварь уже давно жила в Шлиттенберге, считала парк своим и наткнулась на Фриду в поисках нарушителя, который пришел из Изнанки в ее новый дом. В поисках Бонни. Дралась тварь яростно, но недолго.
Что дальше делать, Бонни не знал. Родителей он помнил плохо и возвращаться к ним думал только потому, что этого хотела Фрида. Но вот Фриды не стало, и дружбы тоже. Не стало ничего, осталась только тоска. Ночью Бонни пробрался в дом Фриды, украл ее портфель, нашел в ящике дневник - яркий, усеянный наклейками. И следующую пару месяцев провел, кочуя по Германии и перечитывая строки, написанные подругой. Он посетил все места, где бывала Фрида. Нашел дом ее бабушки и долго наблюдал с дерева за котом - тем самым, которого Фрида нарисовала на обложке дневника. Кот шипел и пятился, но Бонни на него не обиделся.

Он даже посетил ярмарку. Ту самую, про которую он вспомнил. Где они ночью залезли на карусель, а потом убегали от сторожа. И тут Бонни наконец-то повезло - впервые за долгое время. Он встретил Маму. Не ту маму, о которой говорила Фрида, а настоящую Маму, и он понял это сразу, только взглянув на нее. Мама шла сквозь толпу, и люди расступались, не глядя на нее, не замечая. Она положила руку ему на голову, и Бонни заплакал: тихо, без слез, потому что не умел плакать со слезами.
Мама сказала, что ей очень жаль. Что Бонни много страдал, и Мама хотела бы найти его раньше. Но теперь все будет хорошо, и он встретит новых друзей. Друзей, которые защитят его и помогут стать сильнее.
“Фрида хотела бы этого, - говорила Мама. - Маленькая девочка… Она дала тебе разум, пробудила память. Вот на что способен друг. Обещаю, малыш, рано или поздно никому не нужно будет умирать. Это будет наш мир, объединенный. Мир, в котором нет никого, кроме друзей”.
Бонни кивнул и обнял Маму. Мир друзей - что могло быть лучше этого? Прямо как на планете котожуков! А Мама сделала очень странную вещь: отломила у себя палец и подала его Бонни. На месте отломленного пальца у нее немедленно вырос новый.
“Съешь, - ласково попросила Мама. - Ты станешь сильным, будешь гораздо сильней, чем сейчас. Я покажу тебе твой новый дом. Познакомлю кое с кем… умным и таким же смелым, как ты. Он многому тебя научит. Идем со мной”.

Мама протянула руку. Бонни дал ей свою ладонь, откусил часть Маминого пальца и пошел следом.

В мир друзей, где никому не нужно умирать.
.▪▪▪

В Бонни 138 сантиметров роста и 34 килограмма веса. Это симпатичный мальчик лет 10 на вид, похожий на главного героя скандинавской детской книжки. Курносый, с копной золотистых волос и большими живыми глазами. Глаза эти алого цвета и временами вспыхивают ярким огнем, но понять это могут только другие существа Изнанки, маги и Видящие. Обычным людям Бонни кажется голубоглазым. Впрочем, это просто оболочка, пустой панцирь, внутри которого скрывается истинный облик Бонни - живая, способная менять форму масса костей, обладающая единым разумом. Почти полностью выйдя из тела-кокона, Бонни предстает пятиметровым скелетом, весящим больше тонны.

Бонни вовсе не притворяется ребенком. Интеллектуально и психически он в самом деле десятилетний мальчуган: общительный, энергичный и веселый, превыше всего ценящий дружбу. При этом он один из лучших бойцов объекта 002 - или Мамы, как ее называет Бонни. За Мамины идеалы и друзей, которых он нашел в группировке, мальчик готов сражаться изо всех сил. И их у него хоть отбавляй.

▪▪▪ способности, отношения с изнанкой, магия:

Graberinnerung (Могильная память) - поглотив чужой скелет или его часть, одокуро может попробовать считать эхо души, сохранившееся в костной ткани. Чем свежее кости, тем больше шанс получить не смутный образ, а яркое воспоминание - или даже несколько. Многим одокуро эта способность позволяет обрести подобие разума, сотканное из тысяч отпечатков душ. Бонни повезло гораздо больше. Он получил самосознание, личность, а еще - дар от объекта #002. Съев ее палец, Бонни поглотил целый сонм воспоминаний о поединках, тренировках в воинских искусствах и сражениях: духовное эхо сотен безвестных воителей. Меньше чем за час он впитал эти знания - и сделал своими. Прямо как Нео из старого фильма, и Бонни это сравнение очень льстит.

Knochenkunst (Костяное искусство) - это умение Бонни управлять костной тканью, из которой он состоит. Мальчик способен мгновенно проращивать сквозь оболочку своего тела-раковины острые пики из ребер и позвоночные хлысты, когтистые скелетные руки - и крылья, мечущие во врагов кости-лезвия. Он может создавать оружие и щиты, укрывать себя доспехами из укрепленных магией экзостозов, стрелять во врага шипами и перемещаться на костяных конечностях. С учетом нечеловеческой силы Бонни и дарованных Мамой умений, такие способности делают его одним из лучших бойцов #002 - даже несмотря на исключительно юный возраст. Конечно, уязвимое место есть и у него. Слабость одокуро, живущего в мире людей - это тело-убежище. Пока оно цело, костяной монстр существует в безопасном карманном мирке, напитанном магией Изнанки. Стоит серьезно повредить тело - и эманации другого мира начинают из него испаряться, что ставит под угрозу само существование одокуро. Конечно, мальчик значительно укрепил свою оболочку, сделанную из тела прежнего Бонами Мюнха, магией и костной тканью. Она способна выдержать серьезный урон, но быстро восстановить ее невозможно. Когда тело-раковина Бонни начинает разрушаться, оно идет трещинами и осыпается, будто яичная скорлупа или гипс - а прорехи зияют нездешней тьмой.

Gevatter Tod (Крестный Смерть) - это сильнейшая боевая форма Бонни, которую он принимает только в случае серьезной опасности. Превращаясь, Бонни запирает свое тело-облочку в защитной клетке из гигантских ребер, а затем создает остальные части формы: позвоночник, ноги, руки и голову гигантского скелета с горящими алым огнем глазами. Рост Крестного Смерть - пять метров, вес - больше тонны, он отлично заращивает ранения и обладает всеми способностями Бонни. Проблема в том, что в этой форме одокуро выходит из тела-раковины почти полностью - и долго находиться в почти лишенном магии мире не может. Так что сражаться полноценно Крестный Смерть может лишь десять-пятнадцать минут. По истечении этого времени кости его начинают постепенно распадаться.